 |
 |
|
|
Среди всех "полевых" практик истфака археографическая практика известна не так широко. В последнее время, в связи с подъемом традиционной культуры, археографы не только собирают сохранившиеся в глубинке редкие старинные книги, но и изучают народную культуру на месте. В заключение темы летних практик – рассказ об археографической экспедиции истфака.
Археографическая экспедиция истфака работает в регионе южной Вятки в Уржумском районе Кировской области. Исторически в данном регионе жили финно-угорские племена, прежде всего марийцы. Именно поэтому все местные названия первое время слегка шокируют людей непривычных: Шурма, Уржум, Тюм-Тюм, Пиляндыш. Основной, головной базой экспедиции является огромное село Шурма, расположенное на живописном высоком берегу Вятки, в месте, куда впадает речушка Шурминка. В селе есть большая, похожая на украшенный торт, действующая церковь и недействующий, подозрительно напоминающий Храм Христа Спасителя, собор в самом центре села, в котором ныне располагается, увы, также недействующий молочный заводик. В селе есть и своя школа-интернат для детей из соседних деревень (именно этот интернат и стал нашим гостеприимным домом), больница с домом престарелых, в котором старушки по вечерам запевали репертуар Кадышевой, Руслановой или что-то вроде "Напила-ася я пья-яна!..". Но самым главным проявлением цивилизации была маленькая табличичка с характерным яйцеобразным символом одной из мобильных компаний, приделанная к деревянным покосившимся воротам местной почты.
С первого же дня совершенно покоряет необыкновенная размеренность местной жизни. Постепенно ты приучаешься к определенному неторопливому спокойствию с часовыми пешими прогулками от одного "адреса" до другого, начинаешь здороваться с каждым незнакомым встречным...
Место это примечательно не только своим внешним видом и темпом жизни. В одном селе мирно сосуществуют староверы нескольких согласий и православные христиане (никониане, как называют их старообрядцы); формально крещеные, но в полной мере сохранившие свою традиционную языческую культуру марийцы; татары-мусульмане.
Непосредственная работа в экспедиции заключается в хождении отрядами по 3-4 человека в Шурме и в других окрестных селах по "адресам", где надо разговаривать с местными старообрядцами на определённые темы – "прогонять опросник". В экспедиции практически каждый может выбрать себе занятие по душе. Можно рассматривать определенный аспект и вести разговоры только на интересующую вас тему. Лично меня больше всего волновала проблема "свой-чужой" - представления об иноверцах и инородцах. Так, например, очень интересны представления староверов о марийцах, как о пьяницах и колдунах, умеющих насылать "килу" - заклятие. Рассказывают они и о татарах, которых, оказывается, Моисей водил по пустыне вместе с евреями, а только потом они от него ушли. Поэтому на Страшном суде они будут просить его заступиться за них, но он им вряд ли поможет. Также мне была интересна тема повседневных обрядов. Например, одна бабушка рассказала нам, что когда невесте одну косу делят на две, заплетают их на скорость – одну крёстная жениха, другую – крёстная невесты, чья крестная быстрее заплетёт – тот и будет главным в доме. Страшно себе представить, как после таких соревнований была причёсана невеста!
Зачастую действительно ценные сведения, живая сохранившаяся народная культура или знания священных текстов соседствует в умах наших опрашиваемых с чистейшей воды мракобесием про ИНН или неким таинственно расположенным в Брюсселе компьютером БЕСТ (от слова животное), которым управляет антихрист, как-то связанный с всемирным политическим заговором. Причем старообрядцы прекрасно представляют себе, какая именно информация нас интересует, и иногда даже откровенно подшучивают над нами. Так, одна старушка во всех красках описывала нам все признаки конца света и хитро поглядывала, как мы строчили в своих блокнотиках столь яркие "образчики устной традиции", а в конце своего повествования, как будто невзначай, добавила, что это, мол, по Первому каналу рассказывали, что же это мы не смотрели, раз это нам так интересно, и явно развлекалась глядя на нескрываемое разочарование на наших лицах.
В экспедиции понимаешь, что такое действительно живая история. Не этнография, не остатки прошлого в виде добычи археологов и не "действующие" костюмы 18 века в музейных стеклянных скафандрах. То, что мы привыкли считать нашим прошлым, для этих людей – непосредственная реальность, обыденная жизнь, а не лубочное развлечение для туристов. Например, как-то в первой половине дня мы пришли к одной бабушке-староверке, и она встретила нас... в сарафане! Мы зашли немного не вовремя, бабушка заканчивала утреннюю молитву. "Подождите немного, девочки". Хозяйка уходит в глубь дома и через пару минут выходит к нам уже в курточке Columbia. И теперь уже она с упоением рассказывает о порядке исповеди, о том, как они в юности гадали, как её подруга сама видела на спинке кровати чертеночка в день, когда умер деревенский колдун, не передав никому свою силу, отчего черти-то и бегали неприкаянные по деревне и водили хороводы вокруг фонарных столбов.
До экспедиции я полагала, что народная культура, тем более традиционная книжная культура, практически умерла, но на месте я всё же поняла, что это не так. Что существуют люди, для которых то, что многие из нас считают безвозвратно ушедшим прошлым или уже по крайней мере достоянием музеев, книг и историков, является для них элементом современной повседневной жизни. Ω
Культуру старообрядцев изучала
Ива Серженко.
