Главная Абитуриентам Студентам Наука Кафедры Лаборатории Электронная библиотека Совет деканов  

IX Международная конференция “ЛОМОНОСОВ – 2002”

А.А.Токовинин
Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова

Царь и его сахали: социально-политические функции ритуалов
в правление Йашуун-Балама IV и Ицамнаах-Балама III
по материалам монументальных текстов

Одной из характерных особенностей царских надписей VIII в. являются многочисленные упоминания о нобилитете: членах царского" рода, придворных, региональных правителях - сахалях. Появление этих "лиц второго плана" несомненно указывает на изменения не только в жанре монументальных текстов, но и в социально-политической организации классических царств. И если в отношении причин подобных изменений можно говорить о существовании нескольких взаимно дополняющих друг друга версий, то новый социально-политический порядок, как правило, представляется как известная децентрализация власти, когда священный/божественный царь разделяет важнейшие религиозные и политические функции с отдельными представителями верхушки нобилитета. Тем не менее, на наш взгляд, возможна иная интерпретация материала.

Монументальные тексты царства Сийахчан-Каах, относящиеся к правлению Йашуун-Балама IV (752-769) и его сына Ицамнаах-Балама IV (769-ок.800), играют не последнюю роль в исследованиях социально-политической организации. Именно здесь мы встречаемся с наибольшим числом монументальных текстов, посвященных местной знати, сахалям, - сопровождающим царя на войне, участвующим вместе с ним в важнейших ритуалах, кроме того, воздвигающим собственные стелы и притолоки, увековечивая свою сопричастность царской особе.

Вторая половина VIII в. - не самое спокойное время в истории царства. С воцарением Йашуун-Балама IV в 752 г. завершился династический конфликт, об обстоятельствах которого нам почти ничего неизвестно кроме того, что еще в 749 г. царем Сийахчан-Кааха был Йоаат-Балам II, о самом существовании которого умалчивала позднейшая история, постулировавшая десятилетие своеобразного междуцарствия после смерти Ицамнаах-Балама III (681-742). Сам Йашуун-Балам IV умер, когда его наследнику, воцарившемуся под именем Ицамнаах-Балама IV, едва исполнилось семнадцать. Сверх того, на правление обоих царей пришлось множество военных конфликтов. Подобное положение дел, разумеется, способствовало складыванию новых взаимоотношений между царем и региональными элитами.

Судя по дошедшим до нас текстам, сразу несколько представителей нобилитета играли ключевые роли при дворе. Так, сахаль Акмо, принадлежащий сам к роду сийахчанских царей, принимал участие в религиозных действах еще при Ицамнаах-Баламе II, вовремя оказался в лагере Йашуун-Балама IV, получив в итоге важную ритуальную должность. Брат главной жены Йашуун-Балама IV, сахаль Чак-Чам, не просто участвовал в важнейших церемониях, но и вероятно получил какие-то регентские полномочия при племяннике в 769 г., впоследствии сохранив свою роль при дворе. Неоднократного изображения на притолоках - в связи с ритуальными танцами, взятием пленников и даже игрой в мяч - заслужил "главный сахаль" Йашуун-Балама IV, К'ан-Ток-Вайаб. Еще один видный сахаль, Тилом из Ла-Пасадиты, также был увековечен в связи с ритуальными танцами и военными действиями при Йашуун-Баламе IV. Он же появляется на притолоке, посвященной вручению даров уже Ицамнаах-Баламу IV.

Примечательно известное единство жанра тестов и изображений, посвященных сахалям. В том случае, если иерархические отношения не выражены напрямую, перед нами некое действо, как правило, религиозное, в рамках которого сахаль соучаствует царской особе. Вполне возможно, речь также идет о получении особых знаков, регалий, связанных выполняемыми обрядами. Перед нами предстает определенная модель легитимизации каких-то ритуальных функций сахаля через сопричастность дворцовому церемониалу и лично царственной особе. Иначе говоря, монументальные тексты и изображения "пропагандируют" возвышение одних представителей знати относительно других, навязывая при этом вполне определенную модель, в рамках которой место сахаля в дворцовой иерархии зависит от степени близости к священному царю вплоть до соучастия в царских ритуалах.

В этом случае может показаться не совсем понятным, зачем сами представители местных элит принимали и тиражировали в собственных монументальных текстах модель легитимизации, априори ставящую их в подчиненное положение. На наш взгляд, принятие и тиражирование этой модели как раз и было следствием подчинения местных элит. Примечательно известное падение качества исполнения и отсутствие единства стиля монументальных текстов при Йашуун-Баламе IV и Ицамнаах-Баламе IV. И хотя точное авторство большинства текстов неизвестно, можно предположить, что некоторые памятники были изготовлены не в столице царства и что целью их изготовления было увековечение возвышения сахалей в социально-политической иерархии, но подчеркнуто сохраняя их принадлежность именно к данной системе, центром которой является священный царь.