|
|
Данная работа - попытка наметить подход к решению важной проблемы производственного оптимума феодального хозяйства на материалах массового источника - писцового описания Суздальского уезда 1628-1630 гг. [1]. На ее основе была создана база данных, предоставляющая возможность анализировать писцовый материал количественными методами.
Как известно, первые десятилетия XVII в. - время тяжелейшего экономического кризиса в России. После Смуты и иностранной интервенции на территории уездов Европейской части страны наблюдается огромная убыль населения, основная часть земельных угодий не обрабатывается. Именно эту ситуацию отразили писцовые книги первой трети XVII в., поэтому оценка феодального хозяйства на материале большинства этих источников делается обязательно с учетом последствий этого кризиса.
На этом фоне довольно обширный Суздальский уезд, располагавшийся на территории современных Владимирской и Ивановской областей, характеризуется значительной специфичностью. Прежде всего, перед нами староосвоенный земледельческий край, к началу XVII в. уже известный своими сельскими торгами и промыслами. Здесь располагались родовые княжеские и боярские вотчины, крупные владения монастырей. К тому же, еще Ю.В. Готье статистически доказал, что этот уезд гораздо менее прочих в Замосковном крае пострадал от разорения периода Смуты [2]. Таким образом, перед нами пример поступательного развития феодального хозяйства в весьма благоприятных условиях.
Писцовые книги классифицировали угодья следующим образом: регулярно распахиваемая пашня обозначалась как "пашня паханая", временная распашка называлась "пашня, паханная наездом", заброшенная пашня, покрывшаяся травой и кустарником - "перелогом поросло", крайняя форма запуска угодий - "лесом поросло". В писцовых книгах содержатся данные и по сенокосным угодьям. Эти данные зафиксированы писцовой книгой на уровне каждого из поселений (или их частей), составлявших вотчину или поместье. К сожалению, в нашем случае писцы объединили данные по "перелогу" и "лесу", поэтому картина получится более упрощенной, но главная закономерность вполне может быть показана.
Метод состоит в следующем. Сначала отбираются все "жилые" (т.е. те, где было зависимое население: крестьяне, бобыли и холопы) поселения, распределяемые по трем группам: поместья, светские вотчины, духовные вотчины. Далее анализируется отдельно каждая из этих больших групп. Мы определяем процентное соотношение угодий в каждом поселении группы. Затем исчисляется среднее арифметическое для процентной доли каждого из наших трех показателей (суммарно оба вида пашни, "перелогом и лесом поросло", покосы) в данной группе [3]. Далее определяется коэффициент вариации, который показывает, насколько значительны отклонения от средней величины [4].
Средние величины показывают, что в "жилых" поселениях уезда обрабатывалась большая часть земли: в поместьях распашка составляла в среднем 59,6 %, в светских вотчинах - 61,2 %, в духовных - 49,7 %. Но особенно важно то, что эти показатели были стабильными: коэффициент вариации составил для доли пашни в поместных поселениях 26,8 %, в светских вотчинах - 27,2 %, в духовных - 37,6 %. Благоприятные во многих отношениях условия исключали хозяйственный спад, но и прогресс оказывался невозможным. Доля "перелога и леса" (соответственно, 36,8 %, 35,0 %, 47,2 %) подвержена большим подвижкам, но все же оставалась довольно устойчивой: коэффициент вариации для трех групп колеблется от 40,7 до 42,6 %. Совершенно иначе обстоит дело с третьим показателем - сенокосными угодьями. Во всех трех случаях их долевое участие в общем комплексе земель оказывается мизерным: для поместий - 3,6 %, а для обоих видов вотчин - 3,9 %. Но важно и то, что эта доля подвержена огромным колебаниям (соответственно, 113,6 %, 124,3 % и 92,6 %). Как известно, при трехпольном севообороте прогрессирует "выпахиваемость" почвы, следовательно, повышается роль удобрений, т.е. становится необходимым разведение скота. Но с такими крохотными сенокосными угодьями, площадь которых еще и крайне непостоянна, решение этой проблемы оказывалось крайне затруднительным.
Важно помнить, что речь идет об экстенсивном ведении хозяйства, поэтому указанная стабилизация доли распахиваемых земель и может быть интерпретирована как предел. Эта экстенсивность может быть проиллюстрирована и на писцовом материале. С этой целью мы подвергли корреляции два показателя: общее количество земли (суммарно вся пашня, "перелогом и лесом поросло", сенокосные угодья) на двор и количество пашни на двор. В результате мы получаем хоть и расчетные, абстрактные по отношению к источнику, но обоснованные единицы, характеризующие приложение труда к обработке земли. Как известно, коэффициент корреляции (принимает значения от минус 1 до 1) показывает, насколько тесно сопряжены изменения соотносимых показателей. Если "дворовые нормы" пашни и всей земли не изменяются в одном направлении, то можно предположить интенсификацию. Однако связь между ними оказалась иной. Коэффициент корреляции между распашкой и суммой угодий на двор в поместьях равен (+)0,88, в светских вотчинах - (+)0,92, в духовных - (+)0,91. Столь высокие положительные значения коэффициента говорят о сильной прямой зависимости: чем больше земли на двор, тем больше должно быть распахано. Это является дополнительным подтверждением как экстенсивного ведения хозяйства, так и правомерности избранного нами способа определения его потенциала.
[1] РГАДА. Ф. 1209. Кн. 11317 (Ч.1-3), 11318 (Ч.1-2), 11319, 11320 (Ч.1-2).
[2] Готье Ю.В. Замосковный край в XVII веке. Очерк истории экономического быта Московской Руси. М. 1906. С. 134-135, 137-138.
[3] Для сопоставления данные были переведены в десятины. Чети "в поле" пересчитаны по формуле (количество четей)*3:2, копны - по нашей методике исходя из имеющихся в писцовой книге данных по десятинным обмерам пожен и лугов. Десятинный ("пашенный", "непашенный" и т.п.) лес включен в категорию "перелогом и лесом поросло".
[4] По разным оценкам, показатель считается стабильным, если коэффициент вариации составляет от 25 до 35 %. См. Ковальченко И.Д., Милов Л.В. Всероссийский аграрный рынок. XVIII - начала ХХ века. М. 1974. С. 47.; Миронов Б.Н. Внутренний рынок России во второй половине XVIII - первой половине XIX в. Л. 1981. С.73.
