Понасенков Е.Н. Экономические предпосылки кризиса тильзитской системы в России (1807-1812 гг.) и причины войны 1812 г. // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л.И.Бородкина. Вып. 8. М., 2002. С. 132-140 (Постраничные примечания).
В интернет-версии публикации начало каждой страницы отмечено: {номер страницы}.
{132}
Е.Н. Понасенков
(Исторический факультет МГУ)Экономические предпосылки кризиса тильзитской системы
в России (1807-1812 гг.) и причины войны 1812 г.Наполеоновские войны вообще и война 1812 г. в частности уже давно стали предметом многочисленных специальных исследований. Однако экономическая составляющая в историографии этой эпохи находилась на периферийном плане, хотя нет смысла объяснять важность выявления причинно-следственных связей экономических и политических процессов. Совершенно справедливо принято думать, что континентальная система Наполеона (т.е. экономическая блокада Англии, провозглашенная им декретами от 21 ноября 1806 г. в Берлине)1 стала краеугольным камнем внешнеполитической доктрины Франции и оказала сильнейшее воздействие на международные отношения того периода в целом. Нам известны всего два капитальных труда в данной области исследований - это монографии Е.В. Тарле и Ф. Крузе2. Причем, обе эти работы, посвящены вопросам влияния блокады на экономику отдельных стран: Италии, Франции и Англии, соответственно. Однако обобщающего труда по этой проблеме нет. В результате возникают различные несообразности в оценке данного явления.
Наша работа посвящена вопросам влияния континентальной блокады на экономику России в свете причин войны 1812 г. и крушения тильзитской системы. Несколько слов о последней. Она стала плодом давних проектов Наполеона, ибо союз с Россией был поставлен Наполеоном во главу угла всей внешней политики буквально с первых шагов на посту первого консула. Необходимо отметить также жесткую последовательность Бонапарта в этом стремлении. Так было и 18 июля 1800 г., когда он отправил на родину 6732 русских пленных (в т.ч. 130 генералов и штаб-офицеров), обмундировав их за счет казны Франции, чем снискал расположение Павла I, который согласился отправить экспедиционный корпус для совместного похода в Индию, в чем даже опередил французов, за что и был убит на деньги англичан. Так было в 1805 г., когда Наполеон, отвергнув убеждения Талейрана о необходимости ориентации на Австрию, несколько раз посылал Александру I призывы примириться, и после Аустерлица, выпуская из окружения разбитую {133} русскую армию. Так было и в 1807 г., когда после второго сокрушительного поражения Россия не только не понесла территориальных потерь, но и приобрела новую провинцию на юго-западе империи (!), получила свободу рук в отношении Финляндии, Молдавии и Валахии, по просьбе Александра Пруссия была сохранена как самостоятельное государство. Так было и в 1809 г., когда Россия опять получила территориальное приращение, фактически не выполнив условие союзного договора, заключавшееся в совместной войне против Австрии. И уже в ходе вынужденной кампании 1812 г. Наполеон регулярно предлагал Александру вернуться к союзнической модели взаимодействия. Откуда подобное рвение? Человек логики, Наполеон, четко осознавал, что не имея геополитических и экономических противоречий, две крупнейшие континентальные державы должны пойти на раздел сфер влияния (Запад-Восток). Но главное, Россия должна была стать опорой для эффективной борьбы с Англией, которая на протяжении многих столетий была естественной соперницей Франции во всех направлениях. Это противостояние усилилось в XVIII в. и обострилось в ходе контрреволюционных коалиций в конце XVIII в., импульс которых унаследовал режим Наполеона. Без прекращения субсидирования этих союзов феодальных держав Европы Англией была бессмысленной любая военная победа над этими коалициями. На протяжении почти десяти лет Наполеон испробовал несколько методов решения проблемы: удар по источнику финансовой мощи англичан - Индии (Египетская кампания 1798-1799 гг. и неудавшийся совместный русско-французский поход 1801 г.), мирный вариант (Амьенский договор от 27 марта 1802 г., нарушенный Англией в 1803 г.), наконец, попытка прямой высадки на острова (Булонский лагерь), от которого туманный Альбион спасли деньги, сколотившие очередную континентальную коалицию 1805 г. (здесь, кстати, не менее существенной была и инициатива Александра I). Затем последовала коалиция 1806-1807 гг., приведшая Наполеона в Берлин и Тильзит, где он счел себя в силах применить новый метод - блокаду3. И надо помнить, что Россия была ему нужна как сильный партнер.
Несколько слов об историографии. Во Франции, начиная с 1950-х годов, получила распространение точка зрения, что блокада стала предвестником и даже неудавшейся попыткой создания "общего рынка", "Малой Европы". Но эта явная модернизация4. Тогда была качественно иная ситуация: эпоха {134} формирования национальных государств, и любая унификация (тем более, насильственная) национальных финансово-экономических систем (что подразумевает современная глобализация) была невозможна. Блокада была глобальной по масштабу, но отнюдь не глобалистической по сути.
У Наполеона была идея (и не более) "европейской федерации" (что в итоге и получилось), но при обнародовании берлинских декретов он не думал о "глобализации". Хотя, безусловно, влияние наполеоновских войн в целом сыграло формирующую роль для Новой Европы. Отметим, что большинство западных историков поддерживают тезис о положительном влиянии блокады на национальные экономики континентальных стран.
Основной тезис отечественной историографии последних 70 лет вполне определено сформулирован Л.Г. Бескровным: "… Заключенный в Тильзите мир таил в себе противоречия, которые неизбежно должны были привести к новой войне с Францией. Самое главное заключалось в том, что участие в континентальной блокаде несло России разорение"5. Такая формулировка прекрасно вписывалась в стройную, хотя научно не обоснованную схему "справедливой войны", господствовавшей в советской историографии. Надо сказать, что эта проблема специально не поднималась вот уже 60 лет (исключая историографическую статью В.Г. Сироткина) - со времени М.Ф. Злотникова, работавшего над книгой, но не закончившего ее6. В наиболее значительной монографии последних лет (Н.А. Троицкого) столь важному вопросу посвящено всего два небольших абзаца, в которых повторены ошибочные выводы прежних авторов (про "финансовый крах" вследствие присоединения к блокаде и т.д.)7. Однако не всегда в нашей историографии господствовала подобная интерпретация событий. В ряде работ либерально-буржуазной и ранней марксистской историографии говорилось о неоднозначности влияния присоединения к континентальной блокаде на российскую экономику8 и даже о ее положительном вкладе в развитие капитализма9. Но в 1931 г. А.В. Предтеченский выпустил статью, где объявлялось, что прекращение торговых отношений с Англией принесло лишь разорение отечественной экономике и не оказало существенного влияния на развитие страны по пути капитализма10. Какой-либо развернутой аргументации этого тезиса приведено, од-{135}нако, не было, что не помешало его точке зрения стать доминирующей в развитии всей дальнейшей историографии. А.З. Манфредом был поднят вопрос о теоретической возможности, реалистичности достижения целей континентальной блокады. По его мнению, объединение всех стран для экономического удушения Англии было химерой11. Действительно, реализация этого предприятия в силу неразвитости национальной промышленности представляется затруднительной. Однако, почему-то никто не обращает внимание на немаловажный фактор времени, "лимита терпения". За какой срок Наполеон рассчитывал на успех предприятия? Об этом у нас нет документальных свидетельств, зато есть сведения о реальном влиянии блокады на внутриполитическое положение Британии. Она пережила два острейших кризиса (в 1808 и 1811 гг.). В первом квартале 1808 г. доходы от экспорта упали с 9000 до 7244 ф. ст. Во втором - с 10754 ф. ст. за тот же период 1807 г. до 768812. Серьезный упадок переживала суконная промышленность. Прекращение товарообмена с Балтикой привело к повышению цен на лен. В мае из-за роста дороговизны начались народные бунты в Ланкашире. В августе начался процесс девальвации фунта. Но в 1809 г. спасла положение Австрия, объявившая войну Франции. Кризис 1811 г. стал самым тяжелым за двухсотлетнюю историю Англии. Современники вспоминали, что свержения режима (!) ждали со дня на день. Ситуация обострилась движением луддитов, а движение за мир собрало 30000 подписей13. 11 мая 1812 г. был убит премьер министр Спенсер Персифаль. Британскую олигархию спасла Россия.
Итак, в конце 1807 г. Россия закрыла свои порты для английских кораблей. Все авторы на перебой повторяют цифры 67,6 и 44,5 млн руб. серебром14 (объемы внешней торговли в 1808 г. и 1807 гг., соответственно) и фразу о "тяжелом положении", "пороге краха" российской экономики (с этим связывают недобор в бюджет таможенных пошлин, упадок производства и даже падение курса рубля). И как следствие этого - отказ Александра от "гибельной политики", что спровоцировало конфликт. С нашей точки зрения подобный подход не только односторонен, но и во многом контрфактичен. Попробуем разобраться: что же все-таки значили для казны эти 23,1 млн руб. разницы в объемах внешней торговли между 1807 и 1808 гг., как это отражалось на населении, промышленности, курсе рубля. Мы считаем рациональным разделить тезис о "пороге краха" на два подпункта: финансовый кризис и экономические затруднения, и выяснить их природу. Спору нет: прекращение традиционного товарообмена с главным партнером России Англией нанесло значительный удар по тем системам, о которых говорилось выше, однако на поверку выявляется, что эта компонента была сильно раздута исследователями и во многом абсолютизирована. Несколько предва-{136}рительных комментариев. 1) На указанный период приходится война со Швецией, которую Россия вела по собственной воле с целью захвата Финляндии, в чем и преуспела. Потери от прекращения отношений с этим государством вполне сопоставимы с английскими, учитывая, что, к примеру, в 1803 г. в русские порты прибыло 319 британских судов (с грузом) и 204 шведских. 2) В период наполеоновских войн наблюдалась общая дезорганизация торговли. 3) Шли затяжные конфликты на юге России (с Турцией и Ираном). Все это отрицательно сказывалось на интересующих нас показателях, и, в то же время, не связано с условиями Тильзитского трактата. Некоторые авторы сравнивают показатели 1806 и 1807 гг., забывая о том, что Александр, руководствуясь правилом "поспешай медленно", закрыл порты только зимой 1807 г., когда навигация уже завершилась, следовательно, и результаты сравнения показателей за этих годы не имеют отношения к делу. Фактический отход от новой политики начался уже через год (!) (в 1809 г.), когда общий торговый оборот по русской внешней торговле по сравнению с 1808 г. вырос на 9,8 млн руб. Эта тенденция сохранилась и в 1810-1811 гг., стабилизировавшись в 1812 г. на показателе 8,4 млн руб.15 На протяжении всего периода официального действия континентальной блокады в России торговое сальдо оставалось положительным. Напрашиваются вопросы: откуда кризис и "почему сгорела Москва"?
Таким образом, можно предположить, что причины кризиса - традиционные для России: инфляция, высокие расходы на оборону, долги, дезорганизация в государственных структурах. Доказывая "гибельность" блокады для экономики России, наши исследователи сообщали, что курс ассигнационного рубля упал с 80 до 25,2 коп. Однако 80 коп. - это показатель не 1807, а 1802 г., и начал этот показатель падать задолго до Тильзита и совсем по другим причинам. Главным средством борьбы с дефицитом бюджета и пределом сообразительности отечественных (и не только) экономистов с давних пор было печатанье бумажных денег (конечно, слабо обеспеченное) и набор кредитов. Так, с 1786 г. по 1810 г. была выпущена в обращение колоссальная сумма - 579 млн руб.16 Есть сведения, что в 1804-1810 гг. было напечатано 272,5 млн руб. (всего же в 1804 г. было входу 260,5 млн руб.). В 1810 г. внутренний долг достиг 668 млн руб. (в т.ч. по выпуску ассигнаций - 577 млн)17. Отсюда - резкое повышение цен и банкротство некоторых банкиров. Были введены новые непосильные налоги. Динамика падения ценности ассигнации была следующей: 1802 г. - 80 коп., 1805 - 73, 1806 - 67,5, 1807 - 53,75, 1811 - 25,218. Явное снижение, наметившееся до 1807 г., и сохранившееся после 1812 г. К слову, сам кризис в России не закончился с падением "антихриста", на которого можно было свалить собственную профессиональную {137} бездарность, но продлился до середины 1820-х годов19. Кроме того, с разрывом отношений с Англией временно прекратила свое существование и столь важная доходная статья российского бюджета, как британские субсидии на создание антифранцузских коалиций (в период третьей коалиции, к примеру, за каждые сто тысяч "единиц пушечного мяса" англичане платили по 250 тыс. ф. ст.).
Сумма долгов ко времени заключения тильзитских соглашений достигла 100 млн. гульденов (82 млн осталось еще со времен Екатерины II и 18 млн набрали за первое десятилетие XIX в.). Уже в ходе войны 1812 г. Россия вела оживленные переговоры с Англией о списании голландского долга (в итоге он был погашен только в 1898 г.)20.
В управлении финансами царил хаос: не было четкого разделения обязанностей между ведомствами, процветало взяточничество, чиновники высшего ранга (к примеру, Гурьев и Сперанский) интриговали против друг друга. Но главной причиной финансовых затруднений были непомерные расходы на военные цели. С наступлением мира в 1807 г. расходы на армию увеличились почти в два раза (!): с 63402 тыс. руб. асс. до 118525 тыс. в 1808 г. Это беспрецедентный факт в мировой истории и прекрасный показатель отношения Александра к союзу. Любопытно проследить динамику расходов на военные цели (без учета морского министерства) в военное и относительно мирное время: 1804 г. - 41942 тыс. руб., 1805 - 43184 тыс., 1806 - 44304 тыс., 1807 - 63402 тыс., 1808 - 118525 тыс., 1809 - 112279 тыс., 1810 - 127936 тыс., 1811 - 122414 тыс., 1812 - 160843 тыс., 1813 - 264792 тыс., 1814 - 278775 тыс.21 А теперь сравним увеличение расходов на армию с 1807 по 1808 гг. - более 55 млн руб. (55123 тыс. руб.) - и недобор от таможни в 3,6 млн руб. (общие таможенные сборы в 1807 г. составили 9134 тыс. руб., а в 1808 г. - 5523 тыс.). Совершенно очевидно (даже учитывая незначительную в данном случае разницу в курсах ассигнационного и серебряного рубля), от чего казна страдала больше. Кстати, эти потерянные для казны 3,6 млн связаны как раз с теми 23,1 млн уменьшения годового торгового оборота, которые приводятся отечественными авторами для объяснения трудностей бюджета тех лет. Эти 3,6 млн недобора от таможни несопоставимы с другими видами поступления в казну: подушная подать - 48,4 млн., питейный доход - 34,2 млн, соляной - 7,7 млн22. В докладе царю {138} от 8 декабря 1809 г. канцлер Н.П. Румянцев писал, что главная причина финансового кризиса отнюдь не в разрыве с Англией, а в расходах на оборону. Он даже попытался использовать ситуацию и создать "национальную торговлю" (идея акционерных обществ - "домов"), но не успел: Александр I оказался слишком нетерпелив в своем стремлении вновь испытать судьбу, померившись силами с Наполеоном.
Говоря о спаде оборотов внешней торговли, исследователи не обращают внимания еще на одну важную деталь. Если в 1808 г. показатели общего объема внешней торговли упали с 67,6 до 44,5 млн руб., то, к примеру, в 1806 г. тот же показатель упал со 103,4 млн руб. до 87,2 млн руб. т.е., мы снова встречаемся с тенденцией, которая показывает скачкообразную линию развития торговли.
Теперь несколько слов о том, как присоединение к блокаде Англии сказалось на населении и промышленности России. Подавляющая часть населения, крестьянство, только выиграло от присоединения к блокаде. На провинциальном дворянстве это практически не отразилось. В России тогда было всего 4,4% городских жителей, причем можно назвать "пострадавшими" только лиц высокого достатка, обитающих в крупных городах северного портового региона (Петербург и Рига) и отчасти москвичей. Это еще меньший процент. Они лишились (весьма ненадолго и не полностью) некоторых атрибутов роскоши, введенных Петром (сократились поставки кофе, экзотических фруктов и т.д.). Да, обанкротилась прибалтийская фирма "Цукербекер" и несколько пострадал банкирский дом Клейна (Рига), но ведь они не имели решающего значения в структуре российской экономики. А что есть "всеобщее недовольство"? Во-первых, речь может идти лишь о грамотной части высшей аристократии, во-вторых, возмущенные возгласы начались еще до прекращения торговых отношений с Англией, они носили более политический характер, особенно против Тильзитского мира, который считали "позорным"23 и на который позже стали валить все финансовые затруднения. По воспоминаниям одной придворной дамы, "английский кабинет тайно работал для возбуждения всеобщего неудовольствия"24. Помимо этого, раздражение Александром вызывали его проекты со Сперанским.
Вот несколько показательных цифр по промышленности. Хлопкоткачество: 1804 г. - выработано 6 млн. аршин ткани и имелось 8181 рабочих, 1814 - 26 и 39210, соответственно. Общее число фабрик в 1804 г. - 2399, рабочих - 95,2 тыс., а в 1814 - 3731 и 170,6, соответственно. Ежегодное производство сахара, не меняющее показателя с 1801 по 1805 гг. (0,2 тыс. пуд.)25, к 1809 г. подскочил до 1 тыс. пуд. Резко увеличилась добыча соли на юге и в северо-восточных районах. К сожалению, у нас нет достаточно широкой базы исследований по каждой отрасли производства и промышлен-{139}ному региону. Однако макропоказатели свидетельствуют о положительном влиянии экономической блокады Англии, хотя и недолгой по своему реальному времени действия. Таким образом, мы видим, что тема нуждается в дальнейшем всестороннем изучении.
В итоге мы можем заключить, что экономические факторы (и, в первую очередь, - присоединение России к континентальной блокаде) не стали главной причиной войны26. Они не были основанием ни финансового кризиса, ни фактического отказа российского правительства от выполнения условий союза, касающихся континентальной блокады в 1809 г. Решающими оказались импульсы предыдущих столкновений (политического свойства) и новая конъюнктура. Судя по всей массе документов, видно, что для Александра I Тильзит был лишь вынужденной передышкой, средством для восстановления сил для продолжения войны27. Отношение обеих сторон к этим соглашениям лучше всего можно проиллюстрировать следующими документами. Так, в письме к матери императрице Марии Федоровне (сентябрь 1808 г.) Александр писал: Тильзит - это временная передышка для того, чтобы "иметь возможность некоторое время дышать свободно и увеличивать в течение этого столь драгоценного времени наши средства и силы..., а для этого мы должны работать в глубочайшей тайне и не кричать о наших вооружениях и приготовлениях публично, не высказываться открыто против того, к кому мы питаем недоверие"28. Для сравнения приведем два высказывания Наполеона. 14 марта 1807 г. он пишет министру иностранных дел Талейрану: "Я убежден, что союз с Россией был бы нам {140} очень выгоден"29. И уже после заключения мира Наполеон наставляет другого своего министра, Савари: "…Если я могу укрепить союз с этой страной и предать ему долговременный характер, (et y faire quelque chose de durable), ничего не жалейте для этого"30.
1 Napoléon I. Correspondance. P., 1858-1869. V. XIII. № 11283.
2 Тарле Е.В. Континентальная блокада. Исследования по истории промышленности и внешней торговли Франции в эпоху Наполеона I. / Сочинения. Т. III. М., 1958; Crouzet F. L'économie britanique et le Blocus continental (1806-1813). T. 1-2. P., 1958. Есть еще обобщающая работа, посвященная германским областям: Dunan M. Napoléon et l'Allemagne (1806-1810). Le système continental et les débuts du royaume de Bavière. P., 1949.
3 Несколько слов о предыстории блокады. По мнению французских экономистов того времени, финансовая система была ахиллесовой пятой Англии. Саладен и Монбрион доказывали, что если закрыть порты континента для колониальных товаров, "мыльный пузырь" лопнет. Шаги в этом направлении делала еще Директория, Наполеон же впервые употребил термин "блокада" в речи перед Госсоветом 1 мая 1803 г. С другой стороны, это была еще и контрблокада. Англия со времен Столетней войны и до царствования Луи XVI практиковала меры подобного рода против Франции. И уже в наполеоновский период она вновь объявила блокаду в 1803 г., а затем 16 мая 1806 г. (см.: Тюлар Ж. Наполеон. М., 1966. С. 170-172).
4 Fugier A. La Révolution française et l'Empire napoléonien. P., 1954. P. 233.
5 Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 года. М., 1962. С. 118. В этой связи, кстати, парадоксально звучит утверждение о том, что инициатива конфликта лежит целиком на Наполеоне.
6 Сироткин В.Г. Континентальная блокада и русская экономика (обзор французской и советской литературы) // Вопросы военной истории России XVIII и первой половины XIX века. М., 1969; Злотников М.Ф. Континентальна блокада и Россия. М.-Л., 1966.
7 Троицкий Н.А. 1812. Великий год России. М.: Мысль, 1988. С. 29-30.
8 Карцов Ю., Военский К. Причины войны 1812 года. СПб., 1911. С. 44-59.
9 Туган-Барановский М.И. Русская фабрика в прошлом и настоящем. М., 1938; Покровский М.Н. Русская история с древнейших времен // Избранные произведения. Т. 2. М., 1965.
10 Предтеченский А.В. К вопросу о влиянии континентальной блокады на состояние торговли и промышленности в России. Известия АН СССР. Отд. общ. наук. № 8. Л., 1931.
11 Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. М., 1986. С. 460.
13 Исдейл Ч. Дж. Наполеоновские войны. Ростов-на-Дону - М., 1997. С. 256.
14 Злотников М.Ф. Указ. соч. С. 290-291.
16 Блиох И. Финансы России XIX столетия. Т. 1, СПб., 1882. С. 84.
17 Сивков К.В. Финансы России перед войной 1812 года // Отечественная война и русское общество. Т. 2. М., 1911. С. 263.
18 Хромов П.А. Экономическое развитие России в XIX-XX вв. 1800-1917. М., 1950. С. 435.
19 Сироткин В.Г. Финансово-экономические последствия наполеоновских войн и Россия в 1814-1824 годы // История СССР. 1974. № 4.
20 Сироткин В.Г. Зарубежное золото России. М., 2000. С. 8.
21 Хромов П.А. Указ. соч. С. 446; Министерство финансов 1802-1902. Ч. 1. СПб., 1902. С. 620-621. Есть и несколько отличные от этих цифры (см.: Российский государственный исторический архив (Санкт-Петербург). Ф. 1152. Д. 219. Л. 92, 107, 2568. "Роспись о государственных доходах и расходах" на 1807-1811 гг.). Но сюда, видимо, не входит сумма на содержание милиции (612000 чел.), набранной в 1806 г. для борьбы с Наполеоном в Европе. Ее бюджет в 1809 г. составил 3,2 млн руб. ("экстраординарные" расходы). И таких "экстраординарных" статей было немало.
22 Хромов П.А. Указ. соч. С. 440.
23 См., к примеру, письмо С.Р. Воронцова ( Бескровный Л.Г. Указ. соч. С. 117).
24 Карцов Ю., Военский К. Указ соч. С. 46.
25 Хромов П.А. Указ. соч. С. 49, 435.
26 Это отнюдь не означает, что экономическая составляющая не является базовой для понимания исторических процессов. Такое понимание справедливо для факторов "longue duree", к которым в нашем случае относятся явления более общего смысла: экономическое соперничество Англии и Франции, противостояние феодальной Европы и передовой Франции, недостаточное развитие национальных экономик Франции и России для эффективного взаимодействия после исключения Англии из торгового оборота, инфляционные процессы в России и т.п.
27 Учитывая, что в системе причин, породивших конфликт 1812 г., последствиям участия России блокаде Англии исследователи традиционно отводили важнейшее место, с нашей стороны будет уместным предоставить альтернативное объяснение этих причин и, соответственно, характера войны. С нашей точки зрения, кампанию 1812 г. следует рассматривать как шестую антифранцузскую коалицию. Подробное объяснение применения этого определения см.: Понасенков Е.В., Сироткин В.Г. Наполеоновские войны и русская кампания 1812 г. // Материалы IV научной конференции "Эпоха наполеоновских войн: люди, события, идеи". М., 2001. Рассмотрев вопрос о причинах и характере войны, мы констатировали, что в 1812 г. имела место новая антифранцузская коалиция, которая стала органической частью предшествующих со всеми сопутствующими им характеристиками, что еще до начала боевых действий были подписаны союзнические договоры между Россией и Швецией, а в ходе войны - с Англией и Испанией, тайные соглашения с Австрией и Пруссией; в первоначальные планы Наполеона не входил даже переход российской границы, и др.
28 Русская старина. 1899. Кн. 4. С. 18-23.
29 Манфред А.З. Указ. соч. С. 479
30 Там же. С. 53; Rovigo. Memoires. T. III, P., n.d., P. 148.