Рогалина Н.Л. Борис Бруцкус - историк народного хозяйства СССР // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л.И.Бородкина. Вып. 6. М., 2001. С. 107-109.
В интернет-версии публикации начало каждой страницы отмечено: {номер страницы}.
{107}
19 апреля 2000 г.
Н.Л.Рогалина
(Исторический факультет МГУ)Борис Бруцкус - историк народного хозяйства СССР
Продолжение семинара на тему:
"Б.Бруцкус - историк народного хозяйства России"Б.Д.Бруцкус изучил и проанализировал три опыта социалистического хозяйствования: 1) "интегральный коммунизм", 1917-1929 гг.; 2) "самоограничение большевистского социализма" (нэп 20-х гг.); 3) "завершенный" социализм первых пятилеток. Тем самым ученый внес важный практический и теоретический вклад в понимание функционирования народного хозяйства Советской России, выделив различные этапы его развития с 1917 г. по 1938 г.
{108} Им показано, что военный коммунизм явился не историческим эпизодом, а крупномасштабным и длительный процессом, характеризуемым как повторяющееся, регрессивное потребление и перераспределение ранее созданных ценностей. Впервые на российском материале Б.Бруцкусом убедительно рассмотрена несостоятельность планово-товарного хозяйства, а также кооперативно-рыночного социализма, поскольку вся институциональная политика базировалась на фундаментальном признании переходности, временности товарно-денежных отношений и допуска "эксплуататорских классов".
Ученый показал, что экономика, основанная на "дешевом" крестьянском хлебе, должна была зайти в тупик, что искусственно занижаемые цены в сочетании с товарным голодом - это бомба, взорвавшая хрупкий социальный гражданский мир 20-х гг. Анализ конкретно-исторического материала привел исследователя к выводу о незавершенности восстановительных процессов и о неправомерности наших "перестроечных" представлений о двух стадиях нэпа, восходящей и нисходящей.
Б.Бруцкус добавляет неопровержимые аргументы сторонникам "пессимистического" направления в современной историко-экономической мысли в части объяснения хозяйственной ситуации конца 20-х гг. и причин низкой эффективности советской экономики.
Можно с уверенностью сказать, что суждения Б.Бруцкуса о характере и типе советской экономической системы 30-х гг. - "не регулируемого спросом, насквозь политизированного хозяйства" - предвосхитили современный исследования, показав, как методом проб и ошибок был найден приемлемый для государственного социализма (но не для процветания народного хозяйства) баланс между административно-командными и рыночными регуляторами.
Исследователь в числе первых рассмотрел и социокультурные проблемы, связанные с бюрократизацией экономической жизни и невозможностью рационализации ценообразования. Автор пришел к заключению, что следствием тесного, неразрывного переплетения экономических и политических интересов является сочетание плановости и исключительной хаотичности.
Рисуя картину внутренней дезорганизации плановой экономики, ученый выдвинул новую для экономической теории методологическую проблему соотношения социализма как социополитической системы и модернизации, технологической и экономической эффективности. Он полагал, что фетишизация и абсолютизация передовой техники, столь типичные для проводников централизованного планирования, не оправданы в стране, бедной капиталами, а тем более, в которой индустриализация и коллективизация осуществляются на основе дешевого избыточного труда низкой квалификации.
{109} Ученый постоянно и напряженно размышлял над проблемами коммунистической диктатуры и перспектив правовых гарантий для населения, о том, как "спасать из развала огромное хозяйство, созданное в порядке социалистического плана".
Таким образом, народнохозяйственная концепция Б.Бруцкуса обогатила отечественную историко-экономическую мысль выводами о рациональном соотношении производства и распределения, накопления и потребления, соотношения политики и экономики, а также о роли государственного реформирования в процессе некапиталистической модернизации экономики. Тема "народ и хозяйство" получила человеческое измерение. Этот анализ воплотился в стержневой авторской идее о том, что "каково бы ни было происхождение народного хозяйства, оно есть величайшая ценность для трудящихся".