Хазиев Р.А. Военный коммунизм и рынок на Урале: региональный феномен выживания "оппозиционной" экономики // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л.И.Бородкина. Вып. 6. М., 2001. С. 104-107.
В интернет-версии публикации начало каждой страницы отмечено: {номер страницы}.
{104}
19 апреля 2000 г.
Р.А.Хазиев
(Башкирский государственный университет,
исторический факультет, Уфа)Военный коммунизм и рынок на Урале:
региональный феномен выживания
"оппозиционной" экономикиДля большинства исследований, посвященных экономической истории донэповской России, присуща определенная универсализация. Такой методологический подход не всегда позволяет в полной мере выявить специфику развития экономических отношений в ряде крупнейших регионов страны и выйти на глобальное осознание протекавших в Советской России многомерных хозяйственных процессов. В данном случае речь идет об уральской экономической модели донэповской эпохи, в рамках которой наряду с жесткой военно-хозяйственной государственной централизацией сосуществовала республиканская национальная политика "свобода торговли". Изначально мало совместимые направления государственно-хозяйственной унификации и рыночно-ориентированного развития породили на Урале многосложное явление взаимопроникновения, переплетения, воздействия друг на друга и одновременно отторжения линии администрирования экономики и свободы товарно-денежных отношений. Контрастность уральской экономики военно-коммунистического периода выделяет ее среди остальных территорий России.
Опубликованные статистические материалы, а также еще не вводимые в научный оборот архивные документы различных общероссийских и местных хозяйственных, финансовых, налоговых, карательно-административных органов за 1919-1921 гг., позволяют всесторонне изучить обозначенную в докладе проблему.
{105} Политика свободного оборота товаров промышленного и сельскохозяйственного производства законодательно утверждалась на Урале Башкирским революционным комитетом. Республиканский "автономный нэп", безусловно, не отражал всего качественного многообразия той политики, которая стала развертываться в стране в 1921 г. В определенной степени хозяйственная линия Башревкома концептуально была близка программе экономического возрождения страны, написанной в 1919 г. видными российскими экономистами Л.Б.Кафенгаузом и Я.М.Букшпаном для Национального центра.
Активное поощрение свободной торговли достаточно быстро превратило территорию Башреспублики в оазис рознично-оптовых сделок в сердце военно-коммунистической России. В СНК РСФСР очень болезненно воспринимали свободу торговли в Башреспублике. Она была для центра синонимом двоевластия, экономического самозванства, одним из элементов регионального раскольнического неподчинения, дробящего монолит системы советского управления. Был неприемлем сам прецедент легального национально-государственного поддержания рыночных структур. Специфика Башреспублики состояла в том, что не крестьянско-повстанческий, а легитимный Башревком законодательно утверждал свободу рыночной торговли.
На других уральских территориях степень рыночной активности была различна. Однако исторически сложившееся вольноземелье, меньшее помещичье присутствие, хуторской индивидуализм переселенцев, многолетняя земельная колонизация способствовали сохранению в регионе собственнических настроений. Поэтому изначально утверждению советской власти на Урале противодействовала достаточно широкая хозяйственно-политическая оппозиция из рабочих и крестьян, активно воевавших против пролетарского государства накануне Гражданской войны, а также периодически восстававших в эру разверсток. Развернувшиеся на Урале летом 1918 г. военные действия, прервав процесс советизации региона, объективно способствовали сохранению рыночных торгово-промышленных структур. В результате темпы государственного администрирования экономики Урала были иными, чем в ряде других регионов России.
Рыночное производство на Урале было преимущественно кустарно-промыслового типа. Экстраполяция на Уральский регион расчетных данных четырех ведомств (Главодежды, Главкустпрома, Главлескома и Центротекстиля) в ценах 1913 г. за период с октября 1920 по октябрь 1921 гг. позволяют рассчитать приблизительный объем товарной емкости местных кустарно-промысловых производителей. На 62.685 чел. приходилось выработанной продукции около 16 млн довоенных руб., что составило 10% к общероссийскому объему 150 млн 600 тыс. руб., произведенных 601.804 зарегистрированными в РСФСР кустарно-ремесленными производителями.
{106} Урал относился к одному из немногих российских регионов, в товарообороте которого явственно прослеживается значительная роль рыночно-ориентированных производителей в военно-коммунистической хозяйственной системе. На примере рыночной деятельности уральских кустарей вырисовывается общая картина практической неисчерпаемости товарно-денежных отношений, их приспособляемости к неблагоприятным военно-коммунистическим условиям, "мутации", заимствования суррогатных эквивалентов, низведения некогда цельной системы до примитивных базарных форм, формирования околорыночных или проторыночных экстремальных схем.
Почти половина всей товарной продукции, произведенной уральскими промысловиками для продажи, нелегально рабочими крупных и средних национализированных заводов, мастерских, подпольная деятельность советских управленцев на черном рынке, передвижных коммерсантов в статусе региональных снабженческих комиссий, товарных производителей хлеба 5-ти уральских из всех 14-ти производящих районов РСФСР демонстрирует достаточно большой размах, мобильность и конкурентоспособность теневой, в представлении большевиков, экономики по сравнению с официальной распределительной военно-коммунистической системой.
На Урале рынок достаточно специфически и своеобразно вносил свой определенный вклад в поддержание баланса сил в обществе от окончательного скатывания в пропасть всеразрушающегося противостояния государства со своими гражданами. Политическая целесообразность и голый расчет брали вверх над теорией безденежного хозяйствования. Презираемый, но допускаемый в малых размерах неугодный рынок, вспыхивающие периодически милицейские компании против базаров не доходили на Урале до роковой черты, чреватой развитием необратимых процессов политического демонтажа системы власти в регионе.
Как правило, в уральских Губсовнархозах осознавали неизбежность "рыночного зла" исходящего от частных производителей, которые выживали со своими семьями за счет базаров. На этой крайне неустойчивой платформе и выстраивался своеобразный негласный компромисс между региональными структурами и рыночно-ориентированными слоями: регламентированная свобода хозяйствования, когда командные высоты в руках государства, и стратегическая задача полного огосударствления несоциалистического сектора экономики. Подобная политика позволяла уральским властям регулировать допустимые для военно-коммунистической системы масштабы частной инициативы.
Проведенное исследование позволяет прийти к выводу, что военно-коммунистическая система постоянно находилась в своеобразном замкнутом круге: неспособная наладить хозяйственную жизнь, она постоянно {107} прибегала к услугам отрицаемого рынка, чтобы выжить и не пасть под спудом народного гнева. Выпадение рыночного звена из этого круговорота окончательно грозило разрушить всю нежизнеспособную систему тотального государственного администрирования. Не желая рынка, региональная элита постоянно стояла перед выбором: или военный коммунизм + "теневой" рынок, или прямое вооруженное подавление всякого частного хозяйствования, которое выливалось на Урале борьбу против в разрушительных региональных повстанческих движений против революционной власти. Инстинкт политического самосохранения власти привел к постоянному лавированию между двумя означенными направлениями. В случае достижения критического уровня, вызванного прямым насилием над товарным производителем, последствия нейтрализовались с помощью послабления рыночной деятельности. Волнообразное, периодически повторяемое наступление-отступление определяло степень сосуществования уральских военно-коммунистических структур с рынком, в котором власть постоянно видела своего основного социально-экономического и политического врага. Эта был союз поневоле обреченного на народные восстания государства, которое таким специфическим образом защищало свои базовые интересы в одном из важных для народного хозяйства районов страны.